|
Сергей Владимирович Герасимов. Психология зла |
|
|
ГЛАВА 1 ЧЕЛОВЕК И ИДЕЯ 1.1. ЭФФЕКТ МАЯТНИКА 1.2. ЗЛО КАК БОЛЕЗНЬ 1.3. ЗАРАЖЕНИЕ ИДЕЕЙ. ЛИХОРАДКА 1.4. СРАЗУ ПОСЛЕ ЗАРАЖЕНИЯ. БЕССИМПТОМНАЯ ФАЗА 1.5. СТЫД КАК ПРИВИВКА ОТ ЗЛА 1.6. ИММУНИТЕТ КО ЗЛУ 1.7. ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАРАЖЕНИЯ И ОТВРАЩЕНИЕ ГЛАВА 2 ЗАРАЖЕНИЕ ЗЛОМ 2.1. ВИРУС 2.2. ИНФОРМАЦИОННЫЙ ВИРУС 2.3. МУТАЦИЯ ИДЕИ 2.4. ИНФОРМАЦИОННЫЕ ЭПИДЕМИИ 2.5. МОРАЛЬНАЯ ЭПИДЕМИЯ 2.6. БОЛЕЗНЬ И ЗДОРОВЬЕ 2.7. АНАЛОГИЯ С ИЗВЕСТНЫМИ ЗАБОЛЕВАНИЯМИ 2.8. ВОЗМОЖНОСТИ ЛЕЧЕНИЯ ГЛАВА 3 НЕКОТОРЫЕ ВАРИАНТЫ ЗЛА 3.1. НЕКОТОРЫЕ КВАНТОВЫЕ ЭФФЕКТЫ 3.2. ПОД ГИПНОЗОМ ИДЕИ 3.3 ИНТЕРЕС 3.4. ПОИСКОВЫЙ И ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС 3.5. ХУЛИГАНСТВО 3.6. СТРЕМЛЕНИЕ К ОПАСНОСТИ 3.7. ДЕДОВЩИНА 3.8. БЕСПОЛЕЗНАЯ БОЛТОВНЯ 3.9. ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ ИНТЕРЕСА ГЛАВА 4 ФОРМЫ ЗЛА. ПРИМИТИВИЗМ 4.1. УСЛОВНОЕ РАВЕНСТВО 4.2. МАССА И ЭЛИТА 4.3. ПОРТРЕТ ПРИМИТИВА 4.4. ПОЛЕЗНОСТЬ НРАВСТВЕННОЙ ТУПОСТИ 4.5. НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ПРИМИТИВА 4.6. ЦЕННОСТЬ ЖИЗНИ 4.7. ЛЕЧЕНИЕ 4.8. КАЧЕСТВО ЧЕЛОВЕКА 4.9. НАРОДНОСТЬ И АРИСТОКРАТИЗМ ДУХА ГЛАВА 5 ФОРМЫ ЗЛА. ФАНАТИЗМ И ФАНАТОИД: ПОРАБОЩЕНИЕ ИДЕЕЙ 5.1. СИНДРОМ ЧАРТКОВА 5.2. ДАР 5.3. ФАНАТОИД 5.4. ЛОГИКА ФАНАТИЗМА 5.5. ПОДМЕНА ПРАВДЫ ПРАВДОПОДОБИЕМ 5.6. ЦЕПОЧКА НАРАСТАЮЩИХ ЖЕРТВ. КАК ИДТИ ВПЕРЕД, УНИЧТОЖАЯ СЕБЯ 5.7. ФАНАТИК 5.8. ИДЕЯ КАК БОГ ГЛАВА 6 ФОРМЫ ЗЛА. ЛАБИРИНТНОСТЬ 6.1. ЛОГИКА ПРОТИВ РАЗУМА 6.2. ЛАБИРИНТ. ПРИПИСЫВАНИЕ СОБСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ 6.3. АБСТРАГИРОВАНИЕ 6.4. ЗАПРЕТ КАК ПРОСТЕЙШЕЕ РЕШЕНИЕ 6.5. ТЕХНИЧЕСКИЕ ДЕТАЛИ 6.6. ФУНКЦИЯ ЛАБИРИНТА 6.7. ШЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЕЙ 6.8. АВТОЛАБИРИНТНОСТЬ 6.9. ПСИХОЛОГИЯ ЗАПРЕТОВ НА СЕКС 6.10. ЗДОРОВЬЕ ГЛАВА 7 ПРОБЛЕМЫ ЗДОРОВЬЯ 7.1 РАЗМНОЖЕНИЕ ИДЕЙ 7.2 ЛЮБОВЬ 7.3 ТВОРЧЕСТВО 7.4 ЛИЧНОСТЬ И ЗДОРОВЬЕ ГЛАВА 8 ДРУГИЕ ФОРМЫ ЗЛА 8.1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ 8.2. НЕГОДЯИ 8.3. КРИМИНАЛЬНОСТЬ 8.4. ЖЕСТОКОСТЬ 8.5. ОБИДЧИВОСТЬ И ОБИДА 8.6. ГНЕВ 8.7. ВОИНСТВЕННОСТЬ 8.8. БЕСТОЛКОВОСТЬ 8.9. НЕЧЕСТНОСТЬ 8.10. ОСЛОЖНЕНИЯ ОСНОВНЫХ БОЛЕЗНЕЙ ГЛАВА 9 ЭКОЛОГИЯ ЗЛА 9.1 РЕКЛАМНАЯ КУЛЬТУРА. СОТВОРЕНИЕ ЧУНДРИКА 9.2. УНИЧТОЖЕНИЕ СТЫДА. СКАНДАЛЫ 9.3. ПОДАВЛЕНИЕ СВОБОДЫ 9.4. ИСТОЧНИКИ ЗАРАЖЕНИЯ |
ГЛАВА 6
ФОРМЫ ЗЛА. ЛАБИРИНТНОСТЬ.
Свойства химического вещества меняются, если из свободного состояния оно попадает в некоторое соединение. Например, по воде и ее свойствам никак не скажешь, что она состоит из двух газов, один из которых горит, а другой поддерживает горение. Вода, как известно, тушит огонь. Но подобное справедливо и по отношению к людям: человек, включенный в некоторое соединение, зачастую меняет свои свойства. Конечно, не любая межчеловеческая связь изменяет личность человека. Но приведу несколько примеров. В начале семидесятых Филипп Зимбардо провел замечательный эксперимент: он попросил своих студентов «сыграть» в тюрьму. Некоторые играли роли заключенных, а некоторые – охранников. Через некоторое время «ненастоящая» идея тюрьмы стала превращаться в настоящую: с дейстительной жестокостью, унижениями и настоящей тюремной реальностью. Эксперимент пришлось срочно прекратить. Организация, созданная искусственно, стала творить настоящее зло – как Франкенштейн. Но ведь точно так же овладевает человеком любая организация, а не только тюрьма. Просто в случае тюрьмы болезнь заметнее. Недалеко от нас есть довольно бедный вычислительный центр, который перебивается мелкими заказами. Там работает немного людей, которые сидят в кабинетах. Эти люди обыкновенны и вполне приятны в общении, если встретить их на улице или вообще во внеслужебное время. Но, попав в стены учреждения, они начинают вести себя иначе: грубо разговаривают с любым посетителем (посторонним, не входящим в структуру учреждения), дают неверные указания, заставляют ждать, кричат, если кто‑то идет не в ту дверь, ведут себя высокомерно, хотя никакими особенными достоинствами не обладают. Стоит лишь выйти из здания и забыть о работе, как эти симптомы морального нездоровья постепенно исчезают. Как‑то мне пришлось в один день побывать в нескольких библиотеках и я заметил удивительную разницу: в маленькой библиотеке работники добры и вежливы; в большой – довольно грубы и злобны. Дело в том, что чем больше организация (или организованность), чем сильнее растворение в ней, тем больше посторонний человек отличается от своего и тем он дальше. Если в маленькой библиотеке общение было на теплом уровне "я человек – и ты человек", то в большой – на холодном уровне "я деталь механизма – а ты единица труда, предписанного к исполнению". Последний стиль отношений не может быть теплым, но может казаться таким, когда имитация душевной теплоты предписывается как обязательный элемент общения. Сути вещей это не меняет. То есть, В НЕКОТОРЫХ СЛУЧАЯХ ВКЛЮЧЕННОСТЬ В ОРГАНИЗАЦИЮ СИЛЬНО ИЗМЕНЯЕТ ИЛИ ПОЛНОСТЬЮ ПРЕОБРАЖАЕТ ЛИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА. Если это преображение в худшую сторону, то можно говорить о моральной болезни. Назовем эту болезнь ЛАБИРИНТНОСТЬЮ. Некоторые из ее симптомов довольно известны. Это авторитарность, бюрократизм, стремление необосновано запрещать. До сих пор эти вещи рассматривались в отдельности. Но, возможно, они составляют единое целое. Наше время – это время организаций и организованности. Организации выстраиваются цепочками или пирамидами, вкладываются друг в друга как матрешки, а над каждым начальником – длиннейшая летстница других начальников, и по отношению к самому верхнему начальнику простой человек опустился в темную глубину. И так же, как есть предел погружению в глубину воды, после которого человеческий организм уже не выдерживает давления слоев, лежащих над ним, так же есть предел погружения в глубину организации – когда личность не выдерживает давления системы. И когда личность умирает, на ее месте оказывается некоторый организационный зомби, моральный труп, способный лишь к выполнению указаний. И заметим, что именно это состояние человека более всего выгодно как самой большой машине, под названием Государство, так и другим машинкам поменьше. Роль государства еще в 18 веке была ничтожна. Поэтому при абсолютной монархии человек, в своих ежедневных заботах, был куда свободнее, чем в наше время демократии. Сейчас человек живет в паутине обязанностей. Ниточки этой паутины тонки и часто не стесняют движений, но при необходимости могут заставить любого плясать марионеткой. При необходимости нас заставят делать все что угодно и как угодно – вся наша якобы прочная свобода держится только до возникновения такой необходимости. За пару веков государство выросло в могучую машину, от которой не укроется никто и ни что. Она проникает во все и контролирует все. От вас постоянно требуют: сдать справку, поставить подпись, где‑то зарегестрироваться, что‑то предъявить, в чем‑то участвовать, кого‑то поддерживать, кого‑то избирать, – но во всех этих случаях вы лично никого не интересуете, обычно даже не имеет значения мужчина вы или женщина, как вас зовут и что вам нравится, вы просто обязаны, как только натянется очередная ниточка, сделать очередное ритуальное движение – как марионетка. С разрастанием государства оно все больше функций берет на себя. Инициатива становится не нужна или даже наказуема. Государственная власть знает все, может все и она самодостаточна. Человек теперь лишь смазка для ее шестеренок или топливо для ее множества моторчиков. Незаменимых людей нет. Человек превращается в функцию. Если вы плохо исполняете функцию, вас заменят другим. Вы как личность для государства не существуете. "Здоровый человек – здоровое государство", – читаю рекламный лозунг какой‑то мединской фирмы. То есть: здоровье человека нужно для того, чтобы была здоровой гораздо более важная структура – государство. А сам человек лишь подручное средство, он, вобщем‑то, ничего не значит. Никого не удивляет и, тем более, не возмущает этот моральный перевертыш. Общество принуждено жить для государства, а не государство для общества, человек живет ради государственной машины. Слуга государства, служу государству, на государственной службе – а ведь на самом деле государство должно служить людям. Условная структура убивает живое тело, скелет оказывается превыше организма. Вся общественная жизнь сводится к служению государству: бюрократизируется, милитаризируется, деформируется. Растет численность полиции и растет число преступлений – что здесь первично? И почему здесь прямая зависимость, а не обратная? Но начнем с самого начала. 6.1. ЛОГИКА ПРОТИВ РАЗУМАНапомню пример 2: …я сел на скамейку и стал выдумывать разные причины, по которым должен бросить университет ради армии. Выдумал причины для себя, для родственников, для друзей и для замдекана, потом грустно принял решение, сказав себе, что это самое логичное и правильное в данной ситуации. Я даже сказал себе, что у меня нет другого выхода. На самом деле реальных причин, по которым можно пойти в армию, у автора этих строчек не было. Были только логические конструкции вроде таких: если мне не нравится учиться, значит, мне не нужно этим заниматься; раз все или многие служат в армии, то ничего особено плохого в этом нет. И еще много подобных умозаключений, каждое из которых верно или кажется верным. Но все вместе они приводят к неразумному, совершенно неразумному результату. Может показаться, что это только случайность, казус, исключение из правил. На самом же деле, логика очень часто идет против разума и счастливы те люди, у которых разум побеждает. Например, заботливая мать, прочитав о необходимости спать по режиму, заставляет бедного ребенка спать каждый день по два часа после обеда, несмотря на то, что чувствует и знает, что ребенку это совсем не надо. Она продолжает мучить и себя и ребенка, потому что следует не разуму, а отвлеченным от практики логическим конструкциям, изложенным в какой‑нибудь книге. Другая женщина, хорошо взвесив все варианты, выходит замуж не за того, кого любит, а за того, за кого выйти правильнее – и мучится всю жизнь, потому что полушалась логики, а не своего сердца. Кто‑то всю жизнь пьет минеральную воду, которую он не любит, но знает о ее полезности. Кто‑то заставляет своего сына избрать карьеру, для которой сын никак не подходит. Кто‑то всю жизнь мечтает о собаке, но не заводит себе ее, потому что по каким‑то причинам решил, что воспитывать собаку – это большая ответственность. Один мудрый человек, который прожил длинную и содержательную жизнь, как‑то рассказал мне, что он знает способ находить правильное решение в любой сложной ситуации. "Вначале нужно сесть, спокойно обдумать, взвесить все «за» и "против", не упустив деталей, и принять самое логическое решение. А потом поступить наоборот." Вся соль в этом "наоборот". Все утопии и попытки создать общества всобщего счатья и справедливости были основаны на некоторых логических конструкциях. И всегда, с железным постоянством, они заканчивались всеобщим несчастьем и огромной несправедливостью. Логика побеждала здравый смысл. Мир, в котором мы живем, устроен мудро и красиво, но нелогично, и человеческая жизнь также нелогична, а особенно нелогично счастье человека – любая мелочь может сделать нас счастливыми, а огромная удача может оставить равнодушными. Я например, чаще всего чувствую себя счастливым солнечным утром – просто потому что светит солнце; когда же исполняется что‑либо долгожданное, мне некогда быть счастливым, я сразу же переключаюсь на следующую цель. Итак, и счастье и сама жизнь нелогичны и прекрасны порой именно тогда, когда идут вразрез с логикой. Все надоело, бросил все, сел в электричку, вышел в лес на случайной станции – и понял что все еще жив и что жить стоит. Когда же мы пытаемся следовать логическим схемам, вначале теряется счастье и красота жизни, а потом и сама жизнь. Классический пример убийства логикой разумности это диалог Платона "Государство". Сократ, участник этого диалога, сам человек глубоко честный, стправедливый и нравственный, пытается создать в теории идеальное государство – такое, в котором все люди будут счастливы. Однако логически построенный идеал получается с душком – от него несет тоталитарной диктатурой, а порой и концлагерем: "Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы." Пока что "уговорим". Но уже на следующей странице – более тревожное "заставим": "…и поэтов надо заставить об этом писать в своем творчестве." Далее предполагается «вычеркивать» различные места из Гомера и не потому, что они плохи, а потому, что они хороши и приятно очаровывают. Дальнейшеее рассуждение приводит к тому, что юноши не должны быть слишком смешливыми, то есть ограничение накладывается уже на характеры. Потом, совершенно логическим путем приходят к тому, что в литературе нужно запретить использование прямой речи и поощрять лишь косвенную. Потом предлагается вообще изьять некоторые стихотворные размеры, музыкальные лады и инструменты (это созвучно с тем, как во времена Сталина запрещали некоторые «несоциалистические» музыкальные интервалы), прогнать из государства флейтистов, а сохранить лишь тех, кто играет на лире, кифаре и свирели. Затем идет просто прекрасный логический переход: "Так вот, неужели только за поэтами надо смотреть и обязывать(!) их либо воплощать в своих творениях нравственные образы, либо уж совсем отказаться(!) от творчества? Разве не надо смотреть и за остальными мастерами?" Но все это – пока только цветочки. Логика приводит к отрицанию эротизма: "В создаваемом нами государстве ты установишь (какое слово!), чтобы влюбленный был другом своему любимцу, вместе с ним проводил время (даже это нуждается в законодательном установлении!) и относился к нему как к сыну во имя прекрасного, если тот согласится. А в остальном пусть он так общается с тем, за кем ухаживает, чтобы никогда не могло возникнуть даже предположения, что между ними есть нечто большее." И еще: "…нельзя привносить и наслаждение: с ним не должно быть ничего общего у правильно любящих или любимых…" Обратим внимание на словосочетание: "правильно любящих". Вот уже и любовь кастрирована логикой. Очень похоже на СССРовское: "у нас секса нет". Дальше совершенно жуткий пассаж о судье и враче: "Оба они будут заботиться о гражданах, полноценных в отношении как тела, так и души, а кто не таков, кто полноценен лишь телесно, тем они предоставят вымирать; что касается людей с порочной душой, и притом неисцелимых, то их они сами умертвят." Затем описывается быт идеальных людей: "Прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. Затем, ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий." То есть, гражданам запрещают всякую приватную жизнь. Хороший гражданин должен быть абсолютно прозрачен и всегда на виду. "Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка". Отметим этот интересный момент: почему на год, а не на тринадцать месяцев или на десять? Год – это случайная круглая цифра, пришедшая в голову законодателю – а все жители государства обязаны теперь согласовывать количество своих припасов с этой цифрой. Точно также одно древнее государство устанавливало какого размера каждый из рабов должен носить колпак – как будто раб сам не способен решить такой простой вопрос, как будто кто‑то пожелает носить колпак не по размеру. А если и пожелает, то что с того? Мысль, созидающая государство, идет дальше: "Прежде всего им (тем, кто блюдет государство) надо оберегать государство от нарушающих порядок новшеств…" Итак, мы пришли к запрету новшеств, то есть, к остановке прогресса. Дальше предлагается регламентировать игры детей, стрижку, одежду, обувь и так далее. В конце концов участники диалога приходят к логическому выводу о том, что жен и детей нужно сделать общими. Здесь они уже совершенно ясно ощущают, что идут против разума и здравого смысла, поэтому звучит нечто вроде извинения: "Вероятно, многое из того, о чем мы сейчас говорим, покажется смешным, потому что будет противоречить обычаям, если станет выполняться соответственно сказанному." Но все‑таки упорствуют: "Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и путь родители не знают своих детей, а дети – родителей." "…правителям потребуется у нас нередко прибегать ко лжи и обману – ради пользы тех, кто им подвластен." "…потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших – нет…" "Женщина пусть рожает государству (заметим: государству!) начиная с двадцати лет и до сорока…" "Из числа же братьев и сестер закон разрешит сожительствовать тем, кому это выпадет при жеребьевке…" И так далее – так логика побеждает разум. |